Анастасия Лик - Нити судеб [СИ]
— Да, — тихо произнесла Лина.
— И зачем я только согласился взять тебя, ведь знал, что ты та ещё заноза… — пробурчал себе под нос Аид и пропал, оставив после себя звенящую тишину. А Лина стояла посредине поляны и не знала что делать. Это был конец, и выхода не было видно…
— Прости, это я виноват, — подошёл Тигран и протянул руку, чтобы коснуться девушки, но она резко увернулась от него и очень быстро ушла в сторону солдатских палаток, виднеющихся неподалёку.
"Тебя больше нет, тебя больше нет — проносилось в её голове. — Больше ничего не исправить, и во всём виновата только я… я одна".
Маленькие серые навесы тянулись бесконечной вереницей, уходящей к чёрному горизонту, и бесчисленное количество солдат отдыхали тут от суматошной жизни. Все они с опаской смотрели на странную гостью и боялись даже приближаться к ней. Крик разгневанного бога слышали все без исключения, но кем была эта странная женщина, по-прежнему оставалось загадкой.
Лина добрела до каких-то странных непонятно откуда тут взявшихся серых деревьев, стоявших небольшим редким лесом, на которых даже листья были безжизненными, села на землю и расплакалась. Сдерживать слёзы не было ни сил, ни желания.
— Простите меня, простите, — еле слышно шептала она.
Деметрий стоял немного в стороне и молча смотрел на Лину. Всё что она говорила правда, невероятно… Она действительно жена Максимилиана, и не просто жена, Лина ещё сильный воин, была… была женой и сильным воином. Но её больше нет. Неужели это наказание, за то, что она хотела спасти жизнь Алкмене?
— Лина? — тихо позвал он её и подошёл вплотную, но девушка не обращала на него внимания, а только тихо всхлипывала, стараясь не поднимать головы и не показывать своих слёз. — Лина, посмотри на меня, — уже более настойчиво потребовал он, и в его голосе появились властные нотки.
— Деметрий, пожалуйста, оставьте меня, — тихо сказала она, отворачиваясь от мужчины. — Я вас больше не побеспокою.
— Возьми себя в руки, ты ведёшь себя неподобающе жене царя, — произнёс мужчина, и Лина подняла на него заплаканные глаза.
— Жене царя? Вы издеваетесь надомной? — прошептала она. — Я больше не жена ему, он не помнит меня. Его постель согревает гетера, а сын мой никогда не рождался. Это конец.
— Лина, такая слабость непростительна, — холодно ответил Деметрий.
— Можете меня наказать за это, а сейчас я хочу побыть одна.
— Хорошо Лина, хорошо…
Деметрий развернулся и направился обратно к генеральским шатрам. Он не мог даже представить, что чувствовала эта женщина, никто не мог. Да, разумеется, практически каждый, кто попадал в этот лагерь, тяжело переживал свою смерть, отказывался верить, а потом бесчисленное количество времени проводил у деревянного причала, и наблюдал за своими семьями, за жизнью… но такую боль, такое горе и отчаяние, которое отражалось в глазах этой женщины, он видел впервые.
Опытный глаз великого царя и талантливого полководца сразу разглядел в Лине силу. Нет, не физическую, и непревзойдённое владение оружием тоже было не причём, она была сильна духом. В ней чувствовался твёрдый стержень. Но сейчас она была на грани, ещё немного и сломается, и смотреть на это было невероятно больно.
Он быстро шёл вперёд, стараясь не оглядываться, но совершенно неожиданно рядом со своим шатром увидел Тиграна, генерала, которого Максимилиан называл братом.
— Так это всё правда? То, что эта женщина говорила, что она жена Макса, — спросил он.
— Сам же всё слышал…
— Да что я слышал? Я ничего не понял, — недовольно пробурчал Тигран, и скрестил руки на груди.
— Да, она была женой Максимилиана, и у них был сын, но это было в какой-то другой реальности. В которой Греция была большой и сильной страной, в которой Рим пал, в которой ты жив, — произнёс Деметрий, сам до конца не веря в свои слова.
— Жив? — недоверчиво спросил он.
— Странно да?
— Да уж. Но она ведь действительно знает меня как будто мы с ней давние друзья и разговаривает совершенно неподобающим образом.
— Что-то мне кажется, что она разговаривает подобным образом со всеми, — усмехнулся Деметрий, — и справиться с этой непослушной и дерзкой женщиной дело не из лёгких.
Сколько она просидела возле этого странного дерева, неизвестно. Здесь время идёт совершенно не так как обычно. Не было ни восходов, ни закатов… Ни голод, ни жажда, и прочие плотские проблемы не волновали. Даже спать не было желания. День, два, неделя, год? Время незаметно шло, а Лина просто сидела и не знала, что делать.
Неужели это всё? Конец? Неужели так и закончится жизнь? Из-за желания помочь подруге? Всё стёрто…
И теперь одна. Опять одна. Без друзей, без мужа, без сына… Всё было напрасно, вся жизнь была перечёркнута всего одной ошибкой. А Алкмена всё равно умерла.
Всё верно, если её в этом мире никогда не было, то и судьба самого мира пошла по другому пути. Ордан — царь Персов не пал от её руки, и пребывает в здравии. Захватил Византий и довольно большой кусок греческой земли, Македония независимая и сильная страна, а Валерий, которому просто отдали Алкмену, капризную и непослушную принцессу, проклял тот день, когда согласился связаться с гречанкой. Да, всё верно… их любовь просто не успела родиться.
"Если ты хочешь получить её, то тебе, полководец, придётся завоевать её сердце" — Лина очень хорошо помнила эти слова… и то, как Максимилиан ругался узнав, что его жена посмела сказать их македонцу. Но это стоило того. И сейчас это было очевидно. Валерий завоевал её… и влюбился сам.
Левк простой солдат, так и ходит к Зиосе по вечерам, рассказывает сказки сыну и уходит в ночь. Дианта работает служанкой во дворце и живёт в отчем доме, содержа на своё жалование и отца и его любовницу. Римляне покоряют мир, а сражение под Митавой проиграно… Тигран мёртв и Юлиан скорей всего тоже. Ведь Лина его не вызволяла из плена.
Может найти его? Хотя какая разница, он же тоже её не помнит. Жену греческого царя никто не помнит.
Лина молча поднялась на ноги и пошла к солдатским палаткам. Хоть посмотрю на него.
Боже мой, как же тут много солдат… неужели они так и будут тут сидеть до скончания веков и не пройдут перерождение? Или как там это называется.
Всё вокруг было в серых навесах, справа, слева, они были всюду, и края этому морю не было видно. Солдаты, по большей части, просто лежали на своих походных лежанках, но были и те, кто сидел небольшими группами у маленьких и бледных костров, что не согревали, и не освещали. Они тихо разговаривали о чём-то своём солдатском и не обращали внимания на странную гостью, проходившую рядом словно тень.
